За наскальными рисунками был свет,
Он грел и чуть обжигал "внешних"...
Дорога вершинам одиночества,
К заброшенности и отчуждённости,
Всегда одна и чтобы дойти до того предела,
До того предела, который каждому уже определён
Каждому давно назначен,
До того предела, когда стены и преграды
(Всё равно какие и где: зелёные, жадно хватающие
солнце, живые леса; Мертвенно холодная, но животворная
вода; или голые стены мёртвого камня, пропитанные только пылью
и любовью к городским воротам, к городским решеткам
И это пожалуй самое страшное)
И массивы пытаются поглотить тебя
И выхватывают последний образ, образ матери,
Скатывающейся с глаз.
А слёзы становятся важной частью товарообмена.
Словно заколдованный ты собираешь силы
На низвержение последних ценностей, устоев, привычек, мыслей...
Они уходят вместе с памятью ещё живых людей, памятью о тебе.
Все воспоминания и чувства то появляются,
то исчезают за поворотом и медленно стекают вниз
На этом пути - пути к одиночеству.
Нормальный человек становится психом,
Или по крайне мере чательно себя в этом убеждает,
А псих становится нормальным,
Так как в его одиночестве, нет никого, кто бы опроверг его нормальность.
Слово остаётся за временем.
Оно, которое всегда могло выбирать себе способ и манеру передвижения
И сейчас верно себе
Время не может больше бежать и лететь, ему перебили ноги и вырвали крылья
И теперь он тянется веками...
Оно течёт сточными канавами вдоль обозов и железных дорог,
Лишь изредка облизываясь на ржавые рельсы
А ты не успеваешь и моргнуть...
И время это не имеет, ни ограничения, ни свободы,
Его дорога должна быть пройдена.
И может та секунда одиночества, вырвется изнутри
И будет гораздо страшнее, чем вечность в аду...
...Охотники охотно собрали трупы собирателей и медленно вышли к луне...



18.06.01